​Петр Васильев: «Нельзя забывать о публике: это первоначало в театре»

– Вы неоднократно ставили спектакли в Тобольске, Ханты-Мансийске…

– В Нижневартовске. В вашем регионе я часто бываю.

– Чем вызван такой интерес к периферии?

– Столицы не резиновые: театров много, но они уже все заняты. Для того, чтобы там ставить спектакли, нужно заработать себе имя. Зарабатывают его в основном на периферии. Но я не ставлю разницу, что есть театры первого сорта, есть второго сорта. Есть театры, в которых очень приятно работать, есть театры, в которых менее приятно работать. Так я вам скажу, что больше приятностей как раз на периферии. Народ не жирует, а хочет работать. И поскольку города небольшие и зрители быстро отсматривают репертуар, то театры обязаны за сезон выпускать много новых спектаклей. Люди постоянно находятся в тонусе. Приятно, когда не начинаешь работу с того, что раскачиваешь труппу. Это вполне соответствует пока что еще моему ребяческому задору, который, я надеюсь, сохранится на долгие годы, поскольку театр кукол прежде всего детский театр.

– Судя по тому, что вы сказали: «Столицы не резиновые», значит, кадрового голода в театральной сфере городов-милионников нет?

– Нет.

– И количество равно качеству?

– Не всегда. Это очень субъективная сфера, куда я стараюсь не лезть. Рассуждать о том, что происходит в театре кукол: какие спектакли хорошие, а какие плохие, в упадке он или не в упадке, – я не берусь. Надо работать больше и меньше разговаривать: играть с детьми, заводить своих детей и учить их играть, чтобы они не разучивались это делать, что сейчас, к сожалению, и происходит. Ребенку проще уединиться с электронным другом, чем поиграть с товарищем в игрушки. Я стараюсь в своих спектаклях создавать ощущение игры в театр. Ведь заразительно, когда кто-то с увлечением на твоих глазах играет – тебе хочется в эту игру подключиться. Если у ребенка, смотрящего мой спектакль, в душе возникает такое желание, то я считаю свою задачу выполненной. Я не ставлю более глобальных целей воспитать его как-то морально. В спектакль про Умку, к примеру, можно было бы вставить экологические аспекты. Запросто! Про таяние льдов, про парниковый эффект, про засорение – но не надо. Об этом и так много говорят с экранов телевизоров и в школе. Достаточно. Не надо лишать ребенка детства – вот это кредо мое.

– Вы начали говорить про спектакль «Умка». Что увидят зрители, придя на премьеру к театру актера и куклы «Петрушка»?

– Новогоднее представление. Жанр спектакля «Умка» мы обозначили как заполярное веселье. Все будет происходить на полярной станции. Но мы не будем, как сейчас нынче модно выражаться, решать спектакль нетрадиционно – будем решать все традиционно, причем совсем традиционно. Полярники у нас будут решены в советской эпохе – красноносые, бородатые клоуны, которые с тоски устраивают представление. Затем им встречается мальчик и медведь. Медведь становится провожатым для мальчика в мир дикой северной природы, а мальчик объясняет медведю, что такое современный технический прогресс.

– А вы инсценировку сами делали?

– Да.

– Что-то дописывали или четко следовали сюжету произведения Юрия Яковлева?

– По произведению никогда нельзя четко идти, если это не драматургия, а проза. Но дописывать ничего не дописывали. Все что между прямой речью, мы заменили действиями.

– На какой возраст рассчитан спектакль?

– Наше правительство придумало какие-то конкретные возрастные цензы (0+, 6+ и так далее). Это будет 0+. Понятное дело, что любой ребенок, который идет в театр, должен быть подготовлен родителями. Можно попробовать привести трехлетних детей. Спектакль будет не долгим. Мы будем стараться уложиться в 40 минут (плюс интермедия). Постановка по задумке яркая и динамичная, потому что ее основу будут составлять не разговоры, а музыкальные номера с куклами и без.

– Кто в спектакле «Умка» выступил в роли сценографа?

– Сценография и куклы художника из Петербурга, лауреата всевозможных конкурсов (премий «Золотая маска» и «Золотой софит» в том числе) Алевтины Торик .

– Вы давно работаете с этой художницей. Как сложился этот творческий тандем?

– Сложилось случайно и очень удачно. Я начинал работать с другим художником, она с другими режиссерами. Но как-то и у нее и у меня возник момент простоя. Мне предложили работу. Я обратился к художнику, с которым работал – Екатерине Петуховой , но она оказалась сильно занята. Обратился к Алле – она оказалась чрезвычайно свободна. Мы с ней сделали первый спектакль под названием «Рождественская история», который был поставлен в Тобольске. С тех пор, в общем, только друг с другом и стремимся работать. Конечно, есть отступления в сторону, но это кратковременно. Мы понимаем друг друга с полуслова, с полувзгляда. Поэтому работать приятно, легко и весело. А если тебе работается приятно, легко и весело, то есть надежда, что и зрителю будет приятно, легко и весело.

– Кто занимался музыкальным оформлением спектакля?

– Музыкальным оформлением пришлось заниматься мне. К сожалению, композиторский труд дорог и не всякий театр может себе позволить оплатить работу композитора.

– Вам как режиссеру интереснее всего работать с какими куклами? Может быть, это верховая (к примеру, тростевая) кукла или кукла-марионетка?

– Знаете, мне как режиссеру главное понять, какой вид кукол наиболее подходящий для конкретного материала, с которым я в данный момент работаю. В театре кукол есть еще и философия. Марионетка управляется сверху. Почему? Другие куклы управляются снизу. Почему? Потому что есть божественное вмешательство, а есть какое-то вмешательство снизу – дьявольское. Если мы говорим о чем-то возвышенном, то зачастую выбирают марионеток: человека не видно, кукла управляется сверху, она может подлететь и легко оторваться от земли. Этого никакая другая кукла не может сделать, но в какой-то мере может сделать планшетная кукла – она универсальная. Но опять-таки тут всегда включается мысль: «Как оправдать человека, который стоит за куклой?» Либо мы просто делаем вид, что не замечаем этого человека в черном, либо мы работаем как-то хитро со светом и отсекаем куклу и человека, либо мы это делаем игрой в театр.

– То есть обыгрываете. В «Умке» так и будет?

– Да.

– А тантамарески часто используете в своих спектаклях?

– Нет. Я пока что из своих трех десятков спектаклей только в одном использовал куклу и то в элементе постановки. Это был спектакль для взрослых.

– Значит, приходилось ставить и для взрослых?

– Приходилось.

– У вас спектакль для такой аудитории был один?

– Нет. Для взрослых у меня «1000 и 1 ночь», «Маленькие трагедии», «Вечера на хуторе близ Диканьки» – три.

– Это конкретно для взрослых? Или взрослые с детьми могут прийти?

– Дело в том, что когда театр получается хороший, когда нет никаких возрастных ограничений и ничего жутко неприличного, то естественно надо смотреть всем. Театр либо получается, либо не получается. Есть существительное «театр», а все остальное к нему – прилагательные, то есть прилагаются: оперный, кукольный, драматический, детский, взрослый. Главное, чтобы был театр. Но конечно в «1000 и 1 ночи» было сложно обойти пикантные темы, поэтому это мой единственный спектакль, у которого возрастной ценз 16+.

– В спектаклях для взрослых что-то меняется в организации света, музыки, мизансценирования? Чем он кроме идеи и каких-то пикантных моментов отличается от постановки детского спектакля с художественной точки зрения?

– Черт его знает. Принцип разговора другой. С чего вообще кукольники берутся за взрослые спектакли? Театр кукол он образный, иносказательный, здесь можно поговорить о серьезной проблеме уменьшив ее в масштабе, но охватив целиком – вот что для меня основное. Для взрослой аудитории мы можем позволить себе увеличить время спектакля, чтобы поговорить обо всем. Ребенок по своему развитию не способен удерживать внимание дольше определенного количества времени. Если мы говорим о трехлетнем ребенке, то это 15-20 минут, если о пятилетнем – полчаса, школьный возраст – 40-45 минут. Нужно обладать умением вместить все, что ты хочешь сказать в это время.

– Главное – вовремя остановиться и не растянуть это все…

– Со взрослыми можно себя почувствовать расслабленными в этом отношении.

– Вы говорили, что когда актер управляет куклой, то это обыгрывается. Вам не кажется, что в последнее время актеры все чаще играют в «открытую»? Изначально же не было такого?

– Если мы будем говорить об изначальном, то уйдем в такие дебри, что получится материал для книги, а не для репортажа. Что было в начале? Говорят, первые кукольные представления придумали в Древнем Египте. Они были застольными. И выглядели так, что по столу люди друг другу передавали изображения мумий в саркофаге. Открываешь крышку, дергаешь за веревочку и объект движется. Что это такое? Как действие – напоминание о бренности бытия и о грядущей смерти. Ты кушай, веселись, но помни, что тебя ждет. Так вот во время передачи этих изображений, кукольника ведь не было. Можно это было считать элементом театра кукол? Можно. Позже такими кукольниками стали священники, которые взяли себе на вооружение наработки кукольников-народников – они прятались во время молитвы, для того чтобы передвигать статуи святых. Скоморохи могли использовать кукол? Могли. Надо было им прятаться? Не надо было. Потому что они как клоуны, лицедеи, циркачи, артисты оригинального жанра сами хороши.

– К куклам-автоматам (механическим объектам) как к участникам спектакля у вас какое отношение? Есть ли за этим душа?

– Душа создателя непременно есть за любым творением. Но целый спектакль в куклах-автоматах для меня не представляется возможным. У нас тоже в спектакле «Умка» есть куклы-автоматы на радиоуправлении (показывает на ледокол и вертолет) . Вертолет опускается со штанкетной системой, человека не видно, проводов не видно, он горит и вертится. А как иначе показать еще ледокол и вертолет? Присутствие этих механических объектов в спектакле – необходимость. Если хотите показать разницу живого и неживого, то и в этом случае можно использовать наряду с обычными куклами куклы-автоматы. Главное понимать, зачем ты это делаешь.

– После вертепного представления «Рождественский сон» (Санкт-Петербург), в котором вы принимали участие, еще возвращались к этому жанру?

– Да. Вертеп «Рождественская история» в Тобольске идет уже несколько лет. Этот спектакль объездил с гастролями много городов, был на фестивалях и даже получал награды. А к чему вопрос?

– Жанр мне кажется не очень такой популярный.

– Почему? Что вы, что вы. Просто об этом никто не знает. В дни рождественских праздников всегда популярны такие традиционные представления. Я думаю, это будет вызывать интерес постоянный. Мало того спектакль «Рождественская история» играется не только в рождественские празднества, но и в течение года.

– Спектакли, которые вы ставили в нашем округе, сейчас значатся в репертуаре театров?

– В Нижневартовске в театре «Барабашка» я поставил два новогодних спектакля в прошлом году. За новогоднюю кампанию эти спектакли публика отсмотрела. Но сейчас пройдет какое-то время и их заново включат в репертуарную сетку.

– А в Тобольске?

– В Тобольске идут постоянно. В репертуаре Тобольского драматического театра шесть кукольных спектаклей.

– К вопросу о репертуаре. В наш город с выставкой недавно приезжал мастер-кукольник Виктор Плотников, который в свое время в Челябинске создал свой театр. Он говорил о том, что не нужно раз в три месяца выдавать премьеры, что лучше поставить один спектакль, вложив туда по максимуму, и показывать его 30 лет. Что можете сказать о таком подходе?

– Понимаете, если это человек-театр, то все с одной стороны становится проще. Он мобильный и он действительно может жить с одним спектаклем 30 лет, потому что может менять точку дислокации каждую неделю без особых проблем. Стационарному театру, репертуарному, с одним спектаклем не выжить. Берем город Тобольск с населением в 100 тысяч человек. 30 лет не может идти одна постановка. Конечно, дети растут быстро и раз в четыре-пять лет публика обновляется.

– Как раз об этом и говорил Виктор Плотников…

– Если есть силы, желание, энергия, то нужно больше работать. Нужно учиться работать с разным репертуаром. А куда расти в одном спектакле? И куда расти этому спектаклю? Ты его делаешь в определенный период времени: политической ситуации, своих мыслей, интересов в конкретном возрасте. Но время идет: меняешься ты и твой спектакль, если он единственный, должен меняться вместе с тобой. А так… Так нельзя. В общем, большому театру так не выжить.

– Но опять же, есть заказ, когда может быть режиссер не хочет ставить этот спектакль, а ему приходится.

– Поскольку я не владею собственным театром и работаю как приглашенный режиссер, то нахожусь в более выгодных условиях и выбираю материал. Меня никто не может обязать ставить. Я или договариваюсь с театром или не договариваюсь и еду в другой театр.

– Кстати, желания создать свой театр не было?

– Ну как это не было. Оно есть. Но это очень-очень-очень сложно. Надеяться на то, что мне дадут государственный театр, может быть, и не приходится. А свой создать – на это надо время, которого у меня сейчас нет. С одной постановки я отправляюсь на другую и пока что доволен такой жизнью.

– Допустим, если у вас появится время, вам будет тяжело организовать свой театр?

– Я за то, чтобы было легко. Если тебе легко, то и окружающим вокруг тебя легко. Я не за страдания и мучения в театре (без необходимости). Только в случае крайней необходимости можно себе позволить вымучивать что-то. Даже о серьезных вещах надо стараться говорить легко.

– В национальной премии «Золотая маска» вы участвовали со спектаклем «Холстомер» (за роль Холстомера в 2009 году были удостоены высшей награды). А с каким спектаклем вас отметили в питерской премии «Золотой софит»?

– Тоже «Холстомер».

– Для вас лично, какая награда была ценнее? «Маска» или «Софит»?

– Если из этих двух наград выбирать, то конечно получить в родном городе высшую театральную награду для меня было более торжественно и почетно. Тем более за спектакль, который для Санкт-Петербурга знаковый. «Холстомер» Большого драматического театра имени Г.А. Товстоногова и по сей день остается еще в памяти многих зрителей.

– Вы уточнили «если выбирать из этих двух наград», а если не из этих двух?

– Я уже говорил о том, что для меня самое важное, чтобы ребенок умел заразиться игрой. Когда мне знакомые рассказывают, что их дети, посмотрев мой спектакль, приходят домой и начинают играть сценки на тему увиденного – вот это для меня дороже всех наград. Значит что-то получается.

– Театральные премии в дальнейшем как-то работают на режиссера?

– Я надеюсь что да, потому что у меня работы не убывает. Но, а так в основном о наградах меня спрашивают только журналисты. Театральный мир на самом деле маленький (особенно мало кукольников). Понятное дело, что собирая информацию о человеке которого хотят пригласить на работу, узнают какими регалиями он отмечен.

– Может быть, награды служат еще залогом успеха предстоящего спектакля?

– Может быть. Я уповаю на то, что эти награды будут еще и гарантом того что работа у меня будет какое-то время.

– Есть желание заявиться еще в какой-то премии?

– А заявляюсь же не я – заявляется театр. Так что осознание чувства собственной важности, может быть, придет ко мне с годами когда-нибудь, но пока у меня нет времени об этом думать.

– А заграницей спектакли не ставили?

– Заграницей я сотрудничал с немецким театром под названием «Пятое колесо». Для них делал несколько коротеньких получасовых перфомансев (шоу) с куклами. Их показывали в Испании на фестивалях и в парках развлечений.

– Что там за фестиваль был?

– Их было очень много. Италия считает себя колыбелью театральных кукол (кстати, «бураттини» и «марионетти» это их слова), а испанцы рядом. И, несмотря на то, что в этих странах вроде бы не обучают профессионально искусству актера театра кукол между тем там очень много театров и фестивали проходят во многих городах. В Италии чуть ли не в каждой деревне.

– Часто приходится слышать, что театр существует не для самовыражения режиссера, а для зрителя…

– Это хорошо, что вам это часто приходится слышать. Еще бы чаще об этом говорили. Потому что, на мой взгляд, тенденция сводится к обратному, особенно в театре взрослом. Я обещал не говорить на эту тему, но вы меня вызвали на разговор. Вот пусть так говорят как можно чаще, чтобы это слышали люди, которые приходят заниматься театром.

– Ну, вот смотрите, с другой стороны одну и ту же пьесу невозможно поставить одинаково двум режиссерам. Все равно в какой-то степени они самовыражаются: вкладывают в спектакль свое видение мира, взгляды.

– Раньше как ведь было? На площадь одного из городов приезжают бродячие артисты, начинают играть. И все же очень просто: их успех и финансовый, и может быть жизнь, зависит исключительно от того как это все понравится публике. Поэтому нельзя забывать о публике – это первоначало в театре: для кого ты работаешь, что ты хочешь сказать. Если для критиков, то тогда давайте делать закрытые показы.

– То есть понятие зрители и критики вы разграничиваете?

– Конечно. Критики это очень специальные люди, они для меня непонятны. Они считают, что выполняют какую-то миссию. Может быть, я когда-нибудь пойму зачем они нужны, но пока что не понимаю. Для меня критики – это мои дети. По возможности я с ними обсуждаю предстоящие спектакли. Они смотрят эскизы, приходят в мастерскую, где изготавливаются куклы, говорят что им смешно, что им страшно. Они приходят на репетиции, когда я работаю в Петербурге. Вот это критики. А сколько разных статей и комментариев не читал – все равно это все субъективные мнения. Да и кто читает критиков? Думаю, что один-полтора процента реальных зрителей. А в основном это так… междусобойчики.

– Некоторые режиссеры даже стараются не звать критиков на премьеру.

– Нет, я об этом не думаю. Пожалуйста – приходите. Но я работаю для детей.

– Как думаете, искусство может быть независимым?

– Ну да. Должно быть, может и есть.

– А как же тот факт, что искусство было придворным?

– Ох, еще один отсыл в историю театра. Петрушка был придворным? Не был он никогда придворным. Он был всегда оппозицией. Бывали придворные театры, действительно, – марионеточные театры. Но и придворному театру дала начало народная комедия. Даже знаменитый «Фауст» Гете написан под впечатлением автора. Он смотрел народное представление на улице – Сказания о докторе Фаусте. Думаю, целиком взять и поставить это произведение не решиться ни один современный режиссер, только с большими-большими купюрами в театре.

– Получается, что сейчас меньше такого независимого искусства все-таки?

– Но почему? От чего я сейчас завишу? Я завишу от того, чтобы вовремя было финансирование в театре от государства, чтобы вовремя успели закупить материалы и изготовить декорации. Вот в этом я зависим, и театр зависим, потому что у него нет живых свободных денег, чтобы воплощать задумки режиссера, возникшие в ходе репетиции. Например, я хочу чтобы тут проехала конструкция на колесах. Но она на завтра не появится. Мы ведь заранее не оговорили этого, в смету не внесли. Выбить деньги, выиграть тендер – только в этом наша зависимость. А мысли нет – независимы. Но это опять-таки из области жизни руководителей театров. Есть наверное какие-то рекомендации от директоров комитета по культуре. Я знаю, что есть рекомендация детским театрам уделять повышенное внимание школьной программе.

– Как это скажется на работе театров?

– А почему нет? Что в этом плохого? Школьная программа обширная, в ней можно найти много интересного. Это опять-таки правильно с коммерческой точки зрения для привлечения зрителя. И если театр государственный, то, наверное, государство имеет право чего-то требовать (но должно быть не 100 процентов премьер по произведениям одного автора). Если вы получаете государственные деньги, то надо соответствовать государственной политике. Это нормально. Никто не запрещает открывать свой театр и экспериментировать там сколько захочется, искать своего зрителя, которому это будет интересно. И далеко не значит, что если современная драматургия интересна театру, то она будет интересна и публике, которая может быть абсолютно не подготовлена к просмотру. Почитайте сегодня вечером перед сном какую-нибудь пьесу излюбленного и современного драматурга Мартина Макдонаха и ответьте, хотели бы вы увидеть это на сцене Сургутского театра? Это так, один из примеров.

Справка: Петр Васильев окончил Санкт-Петербургскую государственную академию театрального искусства. Работал в качестве актера в театре марионеток им. Е.С. Деммени, Санкт-Петербургском Государственном театре Сказки, Театре эстрадной марионетки «Мини-Длин», Санкт-Петербургской Государственной филармонии для детей и юношества, Театре Кукольный формат и Большом Театре Кукол.

Кстати: В Тобольском драматическом театре имени П.П. Ершова Петр Васильев выступил в качестве режиссера в спектаклях «Сказка о Коньке-горбунке», «Рождественская история», «Путешествие Нильса с дикими гусями», «Шляпа волшебника», «Царь Пузан», «Маленькие трагедии». В Ханты-Мансийске поставил спектакль «Невозможная встреча», а также серию театрализованных органных концертов. В репертуаре нижневартовского театра кукол «Барабашка» значатся два спектакля Петра Васильева – «Морозко» и «Снежная королева».


Анна Рекке (СИА-ПРЕСС)

нравится (2) не нравится (1)

Нашли ошибку в тексте?
Выделите текст и нажмите CTRL+Enter

 
По теме
Выставка-форум самых красивых арт-выставок по 40 направлениям искусств: живопись, ювелирное и эмальерное искусство, народно-художественные промыслы и подарочные фонды, интерьеры и антиквариат,
Наивысшим проявлением непобедимости и дружбы народов стала Священная война против фашистских захватчиков, давая миру сотни тысяч примеров этой самой дружбы, когда беда одна на всех.
Мы считаем, что ее лучше один раз увидеть и запомнить на всю жизнь! А еще у нее и яркое название - "Яркий мир" - согласитесь, что звучит по-весеннему!
Торжественное открытие выставочного пространства «Вершины Победы», посвященного событиям Великой отечественной войны, состоялось накануне в СурГПУ.
В Ханты-Мансийске состоялась церемония награждения лауреатов премии Губернатора Югры в области культуры, искусства и литературы, приуроченная ко Дню работника культуры.
Ропатюк Светлана Николаевна, главный хранитель музейных предметов, - Благодарность директора Департамента культуры ХМАО.
Заместитель прокурора Югры посетил УФИЦ и ЛИУ-17 - УФСИН Заместитель прокурора Ханты-Мансийского автономного округа – Югры Андрей Горобченко в сопровождении заместителя начальника УФСИН Андрея Гнетнева, врио начальника ЛИУ-17 Дмитрия Нефедова,
УФСИН
Летит, летит по небу клин усталый... - Газета Варта Автор: Вероника Саитова Вероника Саитова Нижневартовск присоединился к Всероссийской акции «Летят журавли» в память о жертвах чудовищного теракта в «Крокус Сити Холле» в Подмосковье.
Газета Варта
new_20240328_2.jpg - Окружная больница В Нижневартовске прошла третья Междисциплинарная межрегиональная научно-практическая конференция «Акушерские аспекты коморбидной патологии: векторы развития перинатальной медицины»,
Окружная больница
Спектакль далёк от хрестоматии - Газета Варта Автор: Ирина Черепанова Нижневартовский драматический театр. Сегодня и завтра в драматическом театре Нижневартовска премьера «Пиковой дамы» по А.С.Пушкину.
Газета Варта
Победа одна, а подвигов много - СурГПУ В СурГПУ открылась выставка, посвященная ВОВ Великая отечественная война – одна из самых важных вех в истории нашего государства: это время, которое наложило отпечаток на всю страну.
СурГПУ